Банда Кольки-куна - Страница 41

— Давайте все, что о них известно.

Лыков подробно описал всех, выделив атамана с есаулом. Закончив, спросил:

— Кого будете щупать? Постоялые дворы?

— Да. Тех хозяев, что любят мутные дела.

— Возможно, «японцы» будут с документами, но липовыми.

— Есть такие мастера — без бумаг поселят, — хмыкнул Ясырев. — А становому представят, что все в прядке. Еще нужно осветить заводские казармы. Там надзора нет никакого, селись кто хочешь, только ставь рабочим бутылку в день и живи…

— Какие заводы намерены проверить?

— Самые значительные, где легче затеряться. Для этого придется мне, Алексей Николаевич, порыться в пригородных участках: Лесном, Полюстровском и Шлиссельбургском.

— Там люди Филиппова занимаются, — усомнился Лыков. — Чего у них хлеб отбирать?

— Знаю я, как они занимаются! — отрезал полковник. — Сыскных на город-то не хватает, а вы говорите — пригороды. Пришлют бумажку в участок и умыли руки. Нет уж, я сам. В заводские казармы никто, кроме меня, не пролезет.

— Все заводы проверить — на это и месяца мало.

— Зачем же все? — Ясырев начал загибать пальцы: — Охтинский пороховой, Сестрорецкий оружейный, Александровский механический, Александровская бумагопрядильная мануфактура…

— Тогда жду новостей, — поднялся сыщик. — Чем быстрее, тем лучше.

— Минуту, Алексей Николаевич, — остановил его хозяин. — Я ищу вашего совета. Не откажите.

— Моего совета? В чем?

Ясырев нахмурился:

— А вот в чем. Дела в державе идут все хуже и хуже…

И он туда же, поразился сыщик. Пятибоков не одинок в своих страхах.

— …Может быть, мне уехать, где-нибудь пересидеть смутное время? — продолжил хозяин.

— Чего вы опасаетесь?

— Ну как же! Придут завтра и спросят: ты в полиции служил? А раз служил, выходи — будем тебя на воротах вешать. Страшно…

— Такого никогда не будет, — возразил Лыков. — За службу в полиции вешать? Тогда весь мир в тартарары провалится.

— К этому как раз и идет, Алексей Николаевич. И что мне делать? Собирать манатки или погодить? Общество с властью сцепились не на шутку. Пахнет большим кровопролитием.

Сыщик ответил полковнику примерно теми же словами, что совсем недавно отставному унтер-офицеру. Стороны состязаются друг с другом в глупости и неуступчивости, и смотреть на их стычку тревожно. Держава шатается. Но завершил Лыков речь на той ноте, что власть победит. После чего, хочется надеяться, приступит к реформам. Мнение о самодержце коллежский советник на этот раз оставил при себе. Ясырев бывший полицейский, мало ли что? Завершив разговор о политике, гость откланялся.

Итак, закинуты две сети: одна в Петербургский уезд, где пребывание «японцев» вполне возможно, а вторая — от сыскной полиции — в контору поддельных документов. Жандармы готовят третью сеть. Какая натянется раньше? В ожидании добычи Лыков занялся другими делами, которых у него всегда было с избытком.

Проект по созданию в крупных городах России сыскных отделений Алексей Николаевич тащил уже не в одиночку. У него появился сильный союзник — Лебедев. Василий Иванович перерос должность начальника МСП. Уже второй год он помогал приятелю сочинять для начальства бумаги с обоснованием необходимых реформ. Кроме того, это самое начальство торопила жизнь. Уголовная преступность росла как на дрожжах, имеющиеся институты не справлялись с ней. Лебедев подготовил первый в России «Справочный указатель для чинов полиции», издал словарь воровского жаргона, открыл при отделении музей. Толкового человека приметили в Петербурге. Появление в столице Трепова, хорошо знающего Василия Ивановича, открывало для него новые перспективы. Лебедев собирался тоже вот-вот переехать. Он ушел в длительный отпуск, по выходе из которого надеялся оказаться в штате Департамента полиции.

Лыков не только занимался бумагами, но и скатался в две командировки. Точнее, в полторы… Первая была в Нарву. В окрестностях города уже не первый год хозяйничала банда разбойника Оброка. После очередного убийства (на этот раз урядника) банду приказали ликвидировать. Но, пока коллежский советник собирался, Оброка и сообщников взяли в поезде железнодорожные жандармы. Лыкову пришлось возвращаться с полпути.

Вторая командировка выпала в Москву. После ухода Лебедева МСП возглавил другой приятель Лыкова Александр Иванович Войлошников. Он перевелся в сыскную полицию из охранного отделения. Титулярный советник телеграфировал в Петербург. На Воронцовской улице ограбили ювелирную мастерскую Родионова, убив при этом двух подмастерьев. Одному было семнадцать лет, а второму всего тринадцать… Москва содрогнулась. Трепов, как бывший обер-полицмейстер, попросил Лыкова помочь. Алексей Николаевич примчался на выручку товарищу. За сутки они вышли на след негодяев. Убийц оказалось трое, во главе с обитателем Кулаковки Петькой Седым (он же Петька Петербургский). Когда сыщики ворвались в сорок девятую квартиру, там как раз шло веселье. По уголовному обычаю, Петька устроил «бал» для соседей по случаю удачного ограбления. Прямо с «бала» убийц и увезли в тюрьму.

Еще коллежский советник сочинил записку для Государственного совета насчет увеличения штатов. Дописал акт дознания по похищению сына у князя Чичуа (людоворы схвачены, дело передано следователю). Задержался на лишний день в Москве по секретному делу о краже мобилизационного расписания из штаба Гренадерского корпуса. И ждал новостей о «японцах». Кто первым выйдет на них? Но ребята как ни в чем не бывало сами напомнили о себе. Они напали на пригородный Лесной участок, связали дежурную смену и вынесли оттуда десять револьверов с запасом патронов. А также чистые бланки паспортов и чуть не сотню видов, сданных на прописку. Заодно прихватили со стола пристава шкатулку с наличной кассой участка. Теперь у куницынских было оружие, да и с документами стало проще…