Банда Кольки-куна - Страница 69

— Ну уж и ты не обижайся, ежели что…

— Ступайте отсюда, царские опричники, — рассердился Колька-кун. — А не то передумаю и оставлю здесь, как аманатов.

Полицейские вышли в приемную, и тут же к руководителю боевой дружины повалили товарищи по революции. Воспользовавшись сутолокой, Алексей Николаевич решил осмотреться. Два сыщика спокойно изучили обстановку. Лыкова поразило, как восставшие укрепили район. На всех проезжих улицах стояли по две-три баррикады, эшелонированно, одна за другой. В домах напротив были оборудованы огневые точки. Возле каждого рубежа обороны торчали санитары с носилками. Во дворах тут и там горели костры и толпились вооруженные люди — скрытые резервы. На Сергиевской площади уполномоченные выдавали дружинникам патроны из ящиков, целыми горстями. С колокольни Рождественской церкви смотрели во все стороны наблюдатели. Боевики мобилизовали пролетки и могли быстро перебрасывать на них подкрепления в нужное место. Сыщикам попался мастеровой, который тащил корзину. Она была доверху наполнена самодельными шипами, скованными на три грани: брось такие на мостовую, и лошади не проедут. Еще один студент нес цинки с патронами. Неужели у «республиканцев» есть даже пулеметы?

Во всем чувствовались порядок и знание военного дела. Не похоже, чтобы здесь распоряжался рядовой сибирский стрелок. Кольке-куну явно помогали серьезные люди с хорошей военной подготовкой.

Вечером в Кремле собралось очередное совещание. Его вел адмирал Дубасов. Присутствовали командующий войсками Московского военного округа генерал от инфантерии Малахов, его квартирмейстер генерал-майор Шейдеман, командир лейб-гвардии Семеновского полка Мин, московский градоначальник барон Медем, вице-директор Департамента полиции тайный советник Рачковский и коллежский советник Лыков.

Все слушали доклад Алексея Николаевича о его наблюдениях в «Симоновской республике». Опасная слобода угрожала сразу двум железным дорогам — Окружной и Московско-Казанской. По последней вот-вот должны были прийти подкрепления, и потому требовалось обеспечить им безопасный проезд. Батальон полковника Римана с боями пробивался на восток, очищая станцию за станцией. А тут в самой Москве целый укрепленный район, наполненный бунтовщиками…

Лыков показал на карте узлы обороны и стал излагать свои соображения:

— Лезть со стороны железнодорожного полотна я не вижу смысла. Мы будем в чистом поле, а мятежники укроются за насыпью.

— Выбить их пушками! — подал идею Рачковский. Все хмыкнули, а коллежский советник осведомился:

— И уничтожить при этом само полотно?

Вице-директор покраснел и в дальнейшем помалкивал. Лыков продолжил:

— Единственный удобный подход — с севера. Слобода похожа на средневековый город. На западе и на юге ее охраняет Москва-река. На востоке — Сукино и Карачаровское болота, плюс там слабая дорожная сеть. Мятежники все это понимают, потому ждут нас со стороны Крутицких казарм. А там Новая слободка и Рогожа, где у них наверняка агентура. Все наши приготовления будут им заранее известны.

— Однако вы все-таки предлагаете ударить с севера? — догадался Шейдеман.

— Точно так. Но сначала предпринять ложную атаку от Тюфелевой рощи.

— Сами только что сказали, что со стороны полотна нет смысла атаковать! Потом, у нас там и войск нет никаких.

— Я же говорю: ложную. Можно перебросить по железнодорожному мосту из Котлов кавалерию. Часть ее укрыть в роще, а часть послать в обход, на станцию Угрешскую, и оттуда имитировать атаку. Задача — растащить силы дружинников по всем направлениям, чтобы в месте настоящего штурма их оказалось меньше.

— Так. А откуда будет настоящий штурм? — пробасил адмирал Дубасов.

— Из-за реки.

— Покажите.

Лыков подошел к карте и ткнул карандашом во Всехсвятский мост.

— Вот здесь пустить семеновцев и драгун. От фабрики Цинделя их поддержит артиллерия.

Фабрика Цинделя располагалась на другом берегу Москва-реки. Два дня назад она была разгромлена войсками, сильная боевая дружина ушла оттуда на Пресню.

— Опасно, — заявил градоначальник Медем. — Тут баки с керосином. Если пушки их зажгут, такое начнется…

— Пусть артиллерия бьет по заводам, — возразил сыщик. — Главные силы боевиков на баррикадах, а еще в заводских корпусах. Там мы их прижмем и задушим.

Действительно, по левому берегу Москва-реки расположились в ряд три больших завода: трубопрокатный Гана, механический Бари и Центральное электрическое общество. На каждом из них была собственная боевая дружина.

Шейдеман уточнил:

— Я правильно понял ваш замысел, коллежский советник? Взять укрепленный район через товарную станцию, перебросив войска с того берега. А на других направлениях сковать огнем, но не наступать.

— Точно так, генерал. Можно еще поддавить от Крутицких казарм.

Все скривились, а Дубасов даже выругался.

— Полки Гренадерского корпуса оказались ненадежны, — констатировал он с сожалением. — Причем сразу все! Ростовский взбунтовался, а остальные, хоть и остались в казармах, но выходить из них не хотят. Отказываются подавлять мятеж.

Лыков почтительно склонил голову и пояснил:

— Я и не имел в виду Астраханский полк. Ударить могут ладожцы. Там самые сильные баррикады, и потому этот удар тоже будет демонстрацией. Иначе много людей потеряем. Атака через Симоново-Товарную выведет нас в тыл к этим баррикадам. Дальше фронт основных сил наступает на юг. От Тюфелевой рощи напирают казаки. Мятежные формирования окажутся зажаты в петле Москва-реки, им некуда будет деться.