Банда Кольки-куна - Страница 78

Он просидел там девять часов и уже решил, что зря теряет время. Но под утро в зал ожидания вошел долговязый щеголь в котике. Пальто было расстегнуто, поверх жилета красовалась золотая цепочка. Богатый жуир, да и только. Но сыщик сразу узнал Бубнова. Неудивительно, что в таком образе он спокойно проходил мимо филеров. Те искали рыжего замухрышку, а им представлялся жгучий брюнет в дорогом платье.

Алексей Николаевич дал «японцу» сесть в поезд и доехать до Белоострова. Там его арестовали и препроводили на Шпалерную. При обыске у Бубнова нашли заряженный штейер и багажную квитанцию. По ней в камере хранения Финляндского вокзала полиция изъяла корзину, в которой обнаружились процентные бумаги. Их похитили месяц назад эсеры-максималисты, напавшие на почтовый вагон вблизи Белой Церкви. Сначала бросили внутрь железнодорожную петарду, а потом ворвались и убили всех, кто был в вагоне… Завладели денежной корреспонденцией на сумму двадцать тысяч. Добыча состояла в основном из облигаций. Участь «японца» после этого была решена…

Коллежский советник вызвал к себе арестованного в тот же вечер. Увидев Лыкова, Бубнов опешил.

— Ну что, Иван, здорово!

— Алексей Николаич? Вы-то тут каким боком? У меня политика.

— Да я давно за тобой слежу. Политика политикой, это верно. Ответишь за свои грехи по закону. Меня интересует Колька-кун.

— Сам его ищу, да найти не могу, — очень правдоподобно соврал арестант.

— Понятно. Значит, он там, на Минеральной, дом сорок три.

По лицу Ивана было видно, что сыщик угадал.

— Последний вопрос к тебе. Помнишь про уговор?

Бубнов сразу догадался:

— Молчать об том, как вы нас прятали на своей фатере? Помню. Слово дали. Молчок!

Сыщик скептически покачал головой и ушел. Началась операция по задержанию Кольки-куна.

Взять его было непросто. При атамане два пособника, и терять им всем нечего. А Лыков хотел обойтись малыми силами: он сам да Сергей Манолович. Реально ли это, штурмовать дом на пару? Отчаянно до глупости.

Алексей Николаевич поехал в Первый участок Выборгской части. Там выяснил, что в нужном ему доме проживают три постояльца: Иванов Иван, Иванов Терентий и Луковкин Аполлинарий. Ивановы были молодые парни, а Луковкин по возрасту подходил для Кольки-куна. Наличие однофамильцев дало сыщику идею.

На следующий день в дом номер сорок три по Минеральной улице явился околоточный надзиратель. Он велел хозяину вызвать жильцов для беседы. Когда все трое пришли, он оглядел их хмуро и спросил:

— А кто из вас, господа хорошие, набезобразил?

— Это в каком смысле? — нахмурился Луковкин, обдав сердитым взглядом своих сожителей. — Вы чего, дураки, натворили?

Ивановы растерялись и начали уверять, что ни в чем таком не замешаны. Околоточный долго им говорить не дал:

— Вот распоряжение господина помощника пристава: вручить Иванову, прописанному по этому адресу, повестку к мировому судье четырнадцатого участка. Кому из вас вручать? Кто за собой вину знает?

— Что хоть за вина? В повестке-то написано или как? — попытался выяснить старший. Но надзиратель заткнул и его:

— Ничего там нет, кроме приказания явиться в камеру мирового судьи. Ну? Кому вручать? Говорите скорее, у меня времени в обрез.

Жильцы начали совещаться и не пришли ни к какому решению. Идти в полицию они не хотели. Тут, мол, какая-то ошибка, а у них дела, им тоже некогда шляться по присутствиям.

Надзиратель крякнул и предложил:

— Господа хорошие! Лучше бы вам сходить в участок и разобраться. У нас новый пристав, и потому строго. Ежели ошибка, так хорошо бы выяснить. Я чего предлагаю… Очередь у нас в канцелярию завсегда огроменная. Идем туда вместе, прямо сейчас. Я у письмоводителя бумаги возьму и вам покажу. Поглядите, что в них написано. Надо будет, так за руку к помощнику пристава заведу. И дело с концом!

Откашлявшись, он добавил:

— Ежели только письмоводителем обойдетесь, то с вас полтинник. А за помощника пристава полагается рупь-целковый платить. Ну?

Луковкин сразу сказал молодым:

— Идите, разберитесь. Нам скандалы да повестки не нужны.

Ивановы вместе с околоточным двинулись в участок. Лыков с Азвестопуло наблюдали это из окна пивной в доме напротив. Выждав десять минут, коллежский советник приказал:

— Пошли!

Они покинули заведение через задний ход и вдоль забора приблизились к дому номер сорок три. Зашли через калитку во двор. Там их встретил дворник:

— Вы кто такие будете?

Лыков без разговоров втащил парня в сени, показал полицейский билет, втолкнул в дворницкую и велел сидеть тихо. Сыщики бесшумно проникли в жилые комнаты первого этажа. Сверху слышались торопливые шаги. В гостиной выпучил глаза старик:

— По какому праву?

— Вы хозяин дома?

— Да. А…

— Это Луковкин наверху бегает?

— Да. А…

— Мы из полиции. Сядьте в своей комнате и не высовывайтесь. Ваш жилец бомбист, будем его арестовывать.

— А…

— Кто еще есть в доме?

— Жена с кухаркой на рынок ушли, я один.

— Бегом к себе, если жизнь дорога.

Только сыщики разогнали ненужных свидетелей, как шаги прекратились. Затем скрипнуло в коридоре второго этажа. Лыков встал за комод, Азвестопуло шмыгнул под лестницу. Сверху спускался Колька-кун. Вот он очутился в горнице: в левой руке баул, правая в кармане. Почувствовал! Алексей Николаевич вышел на середину комнаты.

— Здорово, Николай Егорыч.

Атаман дернул рукой, но вынуть оружие не успел: Азвестопуло приставил ему ствол к лопаткам: