Банда Кольки-куна - Страница 63

Генерал покосился на Дубасова. Тот пояснил:

— Это коллежский советник Лыков, он выполняет личное поручение Дурново. Меня обязали оказать ему полное содействие.

— Понятно.

Шейдеман подробно показал на карте, как пролегла «линия фронта». Самая большая баррикада оказалась на Горбатом мосту. Еще одна, тоже значительная, была возведена на Кудринской площади; по бульварам ее фланкировали завалы. Третий очаг сопротивления находился в Тишинке.

— А Проточный переулок тоже перекрыт?

Генерал ответил:

— Об этом у меня нет сведений. Вроде бы там сохраняют нейтралитет.

Лыков обрадовался. Проточный переулок был одним из самых опасных мест в Москве. Там обитали шайки громил, контролирующих Смоленский рынок и окрестности. Его жители никого в грош не ставили и более всего ценили независимость. Вряд ли Совет рабочих депутатов имел вес у гайменников.

Сыщик откланялся и ушел. Совещание продолжилось без него. Последние слова адмирала, что долетели до питерца, звучали оптимистично:

— Подкрепление прибыло, теперь надо наступать.

Итак, коллежский советник собрался идти в самый центр восстания. Пока суматоха, можно проскочить. И вывести Войлошникова с семейством из опасности. Ведь у Александра Ивановича четверо детей. Вот и боится он их эвакуировать, когда вокруг не прекращается стрельба. Но как быть с Сергеем? С одной стороны, вдвоем спокойнее. С другой — жалко парня, молодой еще. Рейд опасный, можно и пулю словить… В себе сыщик был уверен, он умел разговаривать с аборигенами Проточного.

Шеф решил не рисковать своим помощником. Тот сидел в сыскном, ждал распоряжений. Алексей Николаевич явился туда и сказал греку:

— Иди в гостиницу. Поужинай без меня.

— А вы?

— Схожу на встречу и вернусь часа через два.

— Я с вами.

— Зачем?

— В Москве война, — отрезал коллежский секретарь.

— Да у меня встреча в Зарядье. От боевиков далеко.

— Тогда я у подъезда посижу, — упрямо заявил Сергей. И Лыков понял, что тот не отвяжется.

— Хорошо, идем вместе. Но учти, там, если по правде, опасно.

Азвестопуло насторожился.

— На Пресне позади Зоологического сада казенная квартира Войлошникова. Нашли где селить начальника сыскной полиции! Александр Иванович пропал вчера. Ушел к семье и не вернулся. Надо его вытащить оттуда, вместе с женой и четырьмя детьми.

— Четырьмя! — ахнул грек.

— Теперь понял? Пока не сделаем это, я ничем другим не смогу заниматься. А московским начальникам дела нет. Их можно понять — дом горит… Поэтому на Пресню пойдем без воинской команды, только мы вдвоем.

— Но как пролезть через баррикады?

— Возьми в сыскном гардеробе врачебный саквояж. И оружие не забудь. Встречаемся через час в Гнездниковском.

Два отчаянных человека пробрались в Проточный переулок без особых проблем. В Замоскворечье стреляли пачками, в Хамовниках — залпами, на Садовой-Кудринской истерически заходился пулемет. Но между Хамовниками и Пресней было тихо. Однако, как только сыщики зашли в Проточный, им навстречу вихляющейся походкой двинулись четверо блатных.

— Эй, прыцы, кто такие будете? — спросил один, с хищным лицом и гнилыми зубами.

— Пройти надо, — коротко ответил Лыков.

Уголовные рассмеялись:

— Мало ли что надо? Сначала доложи, потом заплати, ну а там посмотрим.

Алексей Николаевич цыкнул:

— Прибери рыло в чулан, к празднику сгодится!

Бандиты растерялись. Незнакомец не только не боялся их, но и вел себя как старший.

— Ладно. Говори, что за нужда.

— На Пресне ранили человека. Не простого, по-вашему будет «иван». Это доктор, я веду его туда. Если раненый вдруг помрет, не дождавшись, вся пресненская боевая дружина примется выяснять, почему доктор не пришел. И кто его не пустил. Ну? Надо это тебе?

Блатные переглянулись, гнилозубый кивнул Азвестопуло:

— Открой рендель.

Тот щелкнул замком саквояжа.

— Идите.

Сыщики миновали кордон налетчиков, но уже в Новинском переулке им снова преградили путь. Вооруженные люди появились внезапно, из засады. Лыков вскинул руку с маузером — и тут же опустил ее. Перед ним стоял Сажин.

— Иван, не стреляй!

— Алексей Николаич? Ты как здесь оказался?

Есаул отвел стволы браунингов, скомандовал:

— Отставить!

Трое в рабочих куртках нехотя отступили. Сажин шагнул к Лыкову, настороженно глядя на него, и спросил:

— С ума сошел? Тут таких на месте кончают…

— Мне надо.

— Что значит «надо»? — Сажин почти кричал. — Надо ему! Может, ты шпион и пришел сюда с разведкой? Откуда я знаю?

— Конечно. Ниже полковника не нашли кого послать, — язвительно парировал Лыков. — Думай, что говоришь.

— Хорошо. Зачем явился?

— Пропал мой товарищ. Я его ищу.

— Он, поди, тоже из полиции?

— Иван, я какой, по-твоему, человек?

Сажин опешил. Подумал немного и ответил:

— Ну… порядочный.

— Хотя служу в полиции. Так вот, и товарищ мой тоже порядочный. Ничем не хуже меня.

Есаул покосился на спутника Лыкова:

— А это кто?

— Мой помощник Азвестопуло. Служит в том же учреждении.

Рабочие недобро нахмурились и стали обступать незваных гостей с флангов. Алексей Николаевич торопливо сказал «японцу»:

— Там у него жена и четверо детей. Вы же с детьми не воюете?

— Ты хочешь их вывести?

— Да. Помоги, пожалуйста. Будем квиты.

Сажин приказал своим бойцам:

— Оставайтесь здесь, я скоро вернусь.

— Так это… Царские сатрапы вроде…

— Сами вы сатрапы. Он золотой человек, я его в обиду не дам.